Царь в голове

Русскую деревню даже «убивать» уже не надо…

Редакция получила письмо из Куньинского района. Судя по всему, имя автора – псевдоним. Уж слишком символичным оно выглядит. Но мы сочли, что письмо должно быть опубликовано – и как свидетельство эпохи, и как отпечаток определенного состояния сознания человека. Мы публикуем его полностью в авторской редакции. На наш взгляд, письмо из Куньи и реакция на него обозревателя «Псковской губернии» Светланы Прокопьевой могут положить начало серьезной дискуссии на страницах газеты – об ответственности властей и ответственности личности, их отношениях между собой. Редакция намерена предоставить возможность высказаться всем, кто готов выразить свое мнение.

Иван Крестьянин Михаилу Кузнецову

Не убивай деревню!!!
Деревня еще жива.
И в том, что пьет она водку,
Есть не только ее вина!
Убрал ты школы и ФАПы
И скоро вымрет народ.
На смену русским крестьянам
Кто-то другой придет.

В гражданскую били шашками,
В тридцатых ссылали в Сибирь,
Но снова она выживала,
Как в зимнем лесу снегирь.
В войну она грудью вставала,
Пряча в лесу партизан.
И после войны полола
С нив заросших бурьян.

Экономия вещь хорошая
И полной будет казна.
Только как вымрет деревня,
Кому она будет нужна!?
Ты уедешь откуда приехал
И счастливо будешь жить.
Не сложно сгубить деревню,
Трудно ее возродить!

И спросят потом потомки
Кто здесь когда-то жил?
И только эхо ответит
С заросших крестьянских нив.
Тогда не простят потомки
Реформ из людских костей
И имя проклятым будет
Твое и твоих детей!

«Не спрашивайте, Михаил Варфоломеевич, по ком звонит колокол»

Фото: Алексей Курс

Только ленивый сейчас не говорит о четырех национальных проектах, т. е. о преобразовании, верней сказать, о разрушении, системы образования, медицины, сельского хозяйства и ЖКХ.

Молодой псковский губернатор со всей рьяностью проводит их в жизнь на Псковщине, не задумываясь о том, что останется после его реформ. Следуя своему и только своему принципу: что неэкономично, то должно умереть. А должно или должны умереть многие: сельские школы, фельдшерско-акушерские пункты, старики, оставшиеся без помощи, а следом и многие деревни. Ведь существует непреложная истина – где нет школы и медпункта, там умирает жизнь.

Когда-то в начале 20 века писатель Василий Стефаник написал душераздирающую новеллу о том, как отец утопил своих детей, чтобы не дать умереть им голодной смертью. А как плакали мы, школьники, над бедной собачкой Муму, которую жестокая барыня приказала утопить Герасиму!

И никто даже в страшном сне не мог тогда предположить, что истории страшнее этих станут реальностью нашей жизни.

* * *

21 век. Россия. Псковская область. N-ский район.

Зарубки.

Сегодня умерла 62-летняя жительница д. С. Сын-пьяница забирал у нее пенсию и пропивал. Она не дожила до следующей пенсии и умерла от голода. В доме с продуктов была только соль.

В семье О. в д. Д. троих детей кормили комбикормом, подаренным фермером из соседней деревни. Когда их поместили в приют, они показывали на хлеб и спрашивали, что это?

Вчера в д. Т. повесилась одиннадцатиклассница Н. Отчим – алкоголик, работы в деревне нет. Как жить дальше? Никто не подсказал выхода из сложившегося тупика – она нашла его сама.

Зимой в д. М. умерла жительница С. Сын вместе с соседями на «гробовые» деньги пили неделю. Гроб с телом стоял в доме, пока глава волости не вспомнил, что старушку никто не хоронил.

Ну почему у нашего Правительства есть деньги, чтобы помочь далеким палестинцам, почему мы прощаем 9-миллиардный долг нефтеносному Ираку, почему мы опять строим в Иране атомную станцию, которую возможно разбомбят американцы вместе с нашими вложенными деньгами, почему для всех есть деньги, кроме своего народа?!

Так много вопросов… Поэтому не спрашивайте, Михаил Варфоломеевич, по ком звонит колокол, он звонит не только по закрытым школам и медпунктам, он звонит по неродившимся детям, по недоучившимся ученикам, по брошенным в деревнях старикам, по нашим надеждам, по нашей вере в будущее.

Воистину безгранично терпение нашего народа! Да поможет ему Бог и все Его святые Ангелы выстоять в это лихолетие!

Письмо из Куньи произвело на меня сильное впечатление. Самое точное слово – задело. Сразу же пришло в голову, что его надо публиковать, со стихами и всем прочим – просто потому, что некоторые вещи лучше знать, чем не знать. Но в то же время напечатать его просто так, без ответа, без реакции на него ни в коем случае нельзя. Потому что «не ответить» означало бы «согласиться» со всем, что сказано и недосказано автором, а согласиться – значит признать свое полное и окончательное поражение.

Фото: Алексей Курс

Письмо со стихами Ивана Крестьянина, наверное, не требовало бы ответа, если бы содержало только картину современной сельской действительности: ужаснуться и заплакать. Четыре примера из жизни, приведенные автором – самая сильная часть письма. Но даны они не просто так, не ради того, чтобы только дать повод задуматься. Все письмо – сплошной крик о помощи, завуалированный под упреки и претензии. И у него есть конкретный адресат, который, по мысли автора, ответственен за все, что творится на псковской земле. Это Михаил Варфоломеевич Кузнецов, губернатор Псковской области.

Понятно, что Кузнецов здесь (в качестве адресата) – фигура номинальная. На его месте мог оказаться кто угодно. Это мог быть глава волости или района – но они слишком близко, в глаза надо смотреть; это мог быть Президент Российской Федерации – но он слишком далеко, даже не прочтет. Губернатор области – самый удобный вариант. Особенно наш, нынешний, с его реформаторскими наклонностями.

Если бы отвечать жителю Куньи пришлось областной пресс-службе, для нее самым простым выходом, пожалуй, было бы пожать плечами: «А при чем тут Кузнецов (Иванов, Петров, Путин)?». Я не буду задавать этот вопрос. Я понимаю логику автора: задумываться о судьбах Родины – наша национальная идея, так что ментально каждый русский в ответе за всю Россию.

А значит, я вполне могу переадресовать это письмо себе.

И уже как человек, «обвиненный» в вымирании псковской деревни, я спрашиваю автора: о чем Вы??? Перечитайте свое письмо, про что Вы пишете? Те дикие примеры, которые Вы приводите, о чем они, по Вашему мнению, говорят – об убийственной внутренней политике федеральных властей? О безответственности власти региональной? Нет! – в первую очередь Ваше письмо рассказывает о невероятном, ужасающем, катастрофическом социальном уродстве деревни.

* * *

Меня как человека, получившего историческое образование (и живущего, кстати, в сельской местности) всегда поражал один факт. Всю историю русского крестьянства связывает один-единственный, главный процесс – борьба за землю. Земля была источником существования, источником богатства; земля (не нефть!) создавала продукты для экспорта, которые превращались потом в деньги и через них – во все остальное. Землей мерялось благосостояние и могущество, но только той землей, на которой было кому работать. Весь смысл крепостного права состоял в том, чтобы удержать крестьян на помещичьей земле и заставить ее обрабатывать. Если мы посмотрим, ради чего поднимались все крестьянские волнения, мы увидим, что требование было практически одно – право владеть землей. Крестьяне просили даже не личной свободы, они просили земли.

Когда-то вся Северо-Восточная Русь была освоена людьми, двигавшимися в поисках свободных земель. Они вырубали лес, выжигали пустоши, отстраивались на голом месте – так потом возникли Владимир, Суздаль, Ростов Великий и пр. Ни школ, ни больниц, заметьте, там не было! А жизнь – была.

Самая удачная из царских экономических реформ – столыпинская – была связана как раз с тем, что людям отдали землю. Пусть в Сибири, на целине, но сколько угодно и в собственность. И люди побросали нажитые места и поехали к земле, а Россия разбогатела, как никогда ранее. Чуть ли не до сих пор благосостояние страны сравнивают с 1913 годом.

И что же теперь? Вот она, земля, раскинулась перед нами, лежит, никому не нужная. Теперь «на селе нет работы». Но какая в деревне может быть работа, если не на земле? Как так вышло, что под «работой» в сельской местности понимаются только места в школах и больницах или должности в органах местного самоуправления? Все перечисленное создавалось уже после того, как строились деревни, а деревни строили люди, которые занимались сельским хозяйством. Вспомните об этом, пожалуйста.

«Закроют школу – умрет деревня», а если не закроют, что, не умрет? Действительно думаете, что не умрет?..

* * *

Фото: Алексей Курс

Впрочем, сельское хозяйство никогда не было и никогда не будет основой псковской региональной экономики. Земля тут неплодородная, климат – плохой. То, что люди уезжают из сел в города – нормально и естественно. Урбанизация неизбежна, а значит, и смерть многих псковских деревень, сколько больниц ты там ни построй. Это звучит цинично, но не говорить об этом – значит забыть о самом главном: каждый сам в ответе за свою жизнь.

Хочешь жить в деревне – живи. Не хочешь – не живи. Хочешь работать – работай. Кто мешает-то? Губернатор? Президент?

Рядом с поселком, где я живу, несколько лет назад закрылось единственное предприятие – его попросту обанкротили. Работа «на селе» исчезла. Теперь половина поселка работает в городе, а вторая половина – пьет и ворует у первой. Каждый сделал свой выбор.

Можно говорить о том, что «надо создавать рабочие места». Кто должен их создавать? – тот, кому это надо. Так создавайте, дорогие сельчане! Проблема современного российского общества даже не в том, что человек с трудом находит работу, а в том, что он патологически не способен создавать новые рабочие места. Все ждут, что это сделает «кто-то другой». «Мы поработаем, только скажите, где».

Самое простое – плакаться на жизнь и ругать власть с ее реформами. Самое сложное – попробовать что-то сделать самостоятельно. Россияне уж сколько лет идут по пути наименьшего сопротивления.

Упреки в «убиении деревни», адресованные губернатору, вскрывают очень существенную особенность постсоветского менталитета – «во всем виновата власть». Да, когда-то власть, в лице КПСС, была виновата во всем, потому что во всё вмешивалась и везде имела свою долю: в хозяйстве, искусстве, быту, идеологии. Но ведь нам это не нравилось, так? Мы хотели самостоятельно думать, свободно творить, хотели иметь возможность много зарабатывать. Теперь имеем. Что же не зарабатываем?

Разучились, похоже. Когда кончилось «иго советской власти», оказалось, что без него, на свободе, советские граждане уже и не могут. Это как «стокгольмский синдром» - когда заложник, захваченный террористом, через некоторое время начинает отождествлять свою безопасность с интересами похитителя и помогать ему. Почему у Путина так легко получается «вертикализировать» страну? Да потому что многие люди сами рады встроиться в какую-нибудь вертикаль, чтобы было с кого спросить за свою судьбу, помимо себя самого.

Души, изнасилованные «совком», за 15 лет не излечишь. «Советское наследие» еще сильно дает о себе знать, и особенно – в сельской местности. Не знаю, в чем здесь причина; может быть, в том, что в начале ХХ века годы советской власти благодатно легли на сознание, еще не вполне излечившееся от крепостничества. Но факт есть, никуда не денешься: деревни безропотны и безвольны. Сельчане, кто посильнее, уезжают в города, почти все остальные – спиваются.

* * *

А тогда, может быть, переформулируем вопрос? Какую деревню мы хотим сохранить? Такую, в которой родители кормят своих детей комбикормом? Где старушки умирают от голода, потому что родные сыновья пропивают их пенсии? Где девочки-подростки кончают с собой, потому что не видят, зачем жить дальше? Что Вы предлагаете «сохранять», уважаемый Иван Крестьянин – повальное пьянство и безделье?..

Вы спрашиваете, почему у правительства России есть деньги для всех, кроме как для российского народа. Резонный вопрос. Но задумайтесь, а что «народ» сделает со Стабфондом, получи он его в свое распоряжение – а не пропьет ли, как «гробовые деньги», забыв похоронить покойника?

Почему Вы пишете письма Кузнецову, вместо того, чтобы спросить: где были соседи той «62-летней жительницы деревни С.», у которой дома из продуктов оставалась только соль? Где были соседи и родственники троих, не знавших хлеба, детей? Вы смотрите вверх, вместо того, чтобы оглядеться по сторонам. Почему, скажите, судьба этих людей должна волновать власти, если всем тем, кто живет бок о бок с ними, она оказалась абсолютно безразлична?

Да, у нас безответственное правительство. Циничное государство, которое думает только о себе, напрочь позабыв о народе. Всегда так было, и – с большой вероятностью – будет. Но мы-то сами для чего живем – чтобы царь-батюшка заметил и одарил?

Уважаемый Иван Крестьянин! Забудьте про «власть». Выкиньте ее из головы. Вспомните про себя. Никто за Вас жить не будет. Хватит уже этого рабства в голове – «губернатор то, президент сё»!.. Каждый сам Кузнецов своего счастья.

Светлана ПРОКОПЬЕВА.