День курка

Странное дело – опубликованный в прошлом году роман «День опричника» Владимира Сорокина не вызвал традиционного для этого писателя ажиотажа. Благонравные подростки из провластных движений не стали вновь сжигать работу скандально известного романиста на костре, интеллигенция безопасно промолчала, рядовые потребители быстро раскупили первый тираж.

Николай Неврев (1830-1904). Опричники. Холст, масло.

Между тем, заряд антидиктаторских настроений, заложенный в этой литературной бомбе, оказался поистине сокрушительным. Пожалуй, это первая со времен Замятина серьезная политическая антиутопия на русском языке.

Сорокин – актуальный русский писатель. Его ценят и уважают на Западе, он популярен в России, по его пьесе поставили балет в Большом театре. Однако до сих пор писатель никоим образом не выражал своих политических пристрастий или, вернее, предостережений. Напротив, еще совсем недавно Сорокин был насквозь, вызывающе аполитичен, оборачивая свой талант вокруг столба острых вопросов глянцевой современности – свободы, любви, свободы в любви, ответственности.

И тут – «День опричника».

В немногочисленных интервью автор книги достаточно расплывчато говорит о том, почему именно сейчас и именно ему пришла в голову мысль сотворить этот роман – столь ужасающий в своей наступательной реалистичности.

Хотя отвечать на подобный вопрос бессмысленно. По губам можно прочитать, что момент настал, и упустить его нельзя. Дальше будет поздно.

Пересказывать содержание сорокинского труда неинтересно. Язык этого писателя настолько цветист и точен, что любое изложение «сухого остатка» ничего, кроме зевоты, не вызовет.

Интересно проследить параллели между фантасмогоричными событиями «Дня опричника» и не менее сюрреалистичной реальностью сегодняшнего дня. Помнится, еще год назад, при первом прочтении романа, в голову не укладывалась мысль о том, что между нами и Западом снова вырастет стена. На фоне только что завершившегося саммита в Петродворце перспектива очередного тотального отгорожения России от цивилизованного мира выглядела, мягко говоря, маловероятной.

В сорокинском же «прекрасном далеке» Святая Русь строит не виртуальную, а реальную стену на своей западной границе, которую охраняют добрые ратники, готовые в случае чего – по первому капризу государя-батюшки – перекрыть «нехристям иноземным» газовые вентили, а вместо природного газа накачать туда газов человеческих. Звучит ершисто, но… взгляните вокруг – уж недалек тот час, как от Пскова и до Ростова застучат молоточки удалых каменотесов, и граница наша государственная оденется неприступными стенами и башнями, через которые ни одно живое существо не перелетит, не перелезет.

Вторая яркая картина.

Сорокинская Москва, через двадцать-тридцать лет. По ровно уложенному китайскими братьями асфальту носятся супротив всех правил и регламентов красные «мерины» государевых опричников с песьими головами на бампере. Выезжая ежедневно «на патруль», эти верные сыны отечества всегда рады исполнить любой, даже самый экстравагантный каприз реанимированного монарха. К примеру, наслать на рублевскую дачу опального боярина «государева красного петуха», то есть попросту сжечь ее со всем содержимым. А затем, довершив «угодное дело» публичным сажанием самого зловредного олигарха на кол, отправиться к «девам краснощеким, белоруким» – решать проблемы демографии, чтобы не стыдно было перед Китаем, последней дружественной России державой.

Сорокин, конечно, не библейский пророк, но что противопоставить фактам? До полноценного воплощения в жизнь художественных прогнозов писателя, осталось, кажется, не двадцать лет, а считанные месяцы. Сбивающий с ног поток кремлевского «креатива» напоминает лучшие хрущевские годы – вместо кукурузы мы теперь высаживаем поля детей, вместо панельных бараков наспех растим по всей стране однотипные стеклянные башни, все также грозим «показать ИМ кузькину мать» и клацаем вставными челюстями на международных саммитах. Такая вот преемственность – из кукурузного прошлого в сорокинское будущее.

Самое интригующее во всей этой истории то, что Сорокин, в отличие от Замятина, пишет о счастье. Главный герой в «Дне опричнике» счастлив жить в такой стране. Он до беспамятства рад начинать свой день со стакана крепленой хреновухи, с хрюканья его толстозадой любовницы, с полета на красном мерине по обсаженном сосенками Рублевскому шоссе, он любит простоту этого кисейно-квасного варварства и свято верит в свою непогрешимость – ведь Государь, вестимо, от Бога, а дело Государево, стало быть, Богоугодное.

Наверное, ребятам из Кремля и подросткам с Селигера просто очень понравилась книга Владимира Сорокина. Возможно, они ее поняли слишком буквально. Им наверняка не терпится оседлать «красных меринов» и устроить государево пепелище на месте наших с вами домов.

Игорь ЗИНАТУЛИН.