Шумовая атака

- Мамочка, я проснулся! – звучит из детской комнаты, как предупредительный выстрел в воздух, как рокот приближающейся грозы, как сигнал воздушной тревоги.

Я, протирая глаза, бреду на зов, чтобы немедленно оказаться под лавиной новостей. Оказывается, Льву снилась бабушка, а летом он летал к бабушке с папой на самолете, а в самолете испугался, а еще испугался, когда упал с велосипеда, а у велосипеда два колеса, а два – это мало, три – побольше, Лёве три года, он большой и хочет в школу, а Саша ходит в школу и т. д., и т. п. Для полноты картины стоит отметить, что на часах 6:30 утра...

С момента Львиной побудки на тишину в доме можно не надеяться. С некоторых пор первейшее из удовольствий для ребенка – беседа. От так и просит:

- Мамочка (папочка, Саша), надо поговорить с Лёвой!

И лучше поговорить, не откладывая, с утра, пока еще сохраняется способность вычленять слова и предложения из нескончаемого потока живой детской речи.

В беседе со Львом есть некоторые «милые» особенности. Его повествование охватывает события и действительные, сегодняшние, и многомесячной давности, и сказочные или вымышленные. При этом Лев, как и положено в трехлетнем возрасте, путает время прошедшее и будущее, вчера и завтра, давно и недавно. Ну и, конечно, здорово усложняют общение особенности детской артикуляции. Многие слова младенец произносит на свой загадочный манер и при этом требует, чтобы взрослые его понимали.

- Вот киса, вот мышка, - знакомит Лев меня со своими игрушечными друзьями. – Ты – мама, вот папа, а я – жошь.

- Что ты делаешь? Жжешь?

- Нет! Я – жошь.

- Дождь?

- Жошь!

- Понятно-понято (уж лучше согласиться), ты – жошь.

- Нет, мама, нет! Я – жошь! – ребенок сердиться, но разгадать лингвистическую загадку помогает только случай.

- Расскажи сказочку про мышку, - просит Лев. Надо сказать, что имеется в виду вовсе не мышка-норушка, а мышонок Стюарт Литл из одноименного кинофильма. Неизбалованный кинопросмотрами ребенок надолго запоминает каждую картину, устраивает постановки по мотивам и требует устных пересказов.

- Жила-была обычная семья: мама, папа и мальчик Джордж, - начинаю я рассказ.

- Я, я! – радуется Лев, - я – жошь!

- Ты – Джордж?

- Да!

Ну, наконец-то...

Увы, беседовать со Львом сутки напролет, как ему бы того хотелось, я не могу. Мешают домашние и профессиональные обязанности, да и артикуляционный аппарат, увы, не железный, требует покоя и отдыха. Но у детей органы звуковоспроизведения устроены, похоже, иначе, чем у взрослых. Если сын не общается со мной, он разговаривает с игрушками, рассуждает вслух об окружающем мире, щебечет или напевает.

- Дррррр, - трещит мотоцикл.

- Вжжжих, - взлетает самолет.

- Бииип-бииип! - сигналит автомобиль.

- Мяяяяя, мяяяя! - на отвратительно высокой ноте «киска кушать просит».

«Противных» – резких и раздражающих – звуков Лев освоил предостаточно. Едва ли это возможно описать, даже воспроизвести довольно сложно. Между собой мы их идентифицируем как ослиный рев, марсианское уханье, индюшиное клокотание и пр. Еще любимая забава – надуть щеки и, ударив по ним ладошками, с шумом выпустить воздух. И это ни в коем случае не «пуканье», как мы в своей взрослой испорченности предположили. Так по Львиному разумению шумит и работает порт.

- Лёва, Лёвушка, - пытаюсь я хоть ненадолго остановить фабрику по производству шума. – А давай ты порисуешь, а? Вот тебе раскраска, вот мамины карандашики возьми...

- Давай! – радуется ребенок, раскладывает рисовательные принадлежности и заводит песню:

- В т’яве сидел кузнечик, совсем как огу’ечик...

Конечно, я понимаю, что ребенок в своем праве. У него развивается речь и такое вот неостановимое словоблудие – обязательное условие ее развития. Даже все эти «Дррр» и «Вжжж» необходимы для тренировки языка. Если их запретить сейчас, то через пару лет дрынькать и вжикать придется уже по предписанию логопеда. Но, боже, как хочется тишины! Хоть немного, хоть дух перевести, дать отдохнуть перегруженному звуковой атакой мозгу!

- Солнышко, мама сейчас работает, понимаешь?

- Ага! Ты печатаешь?

- Печатаю. Это лучше делать в тишине. Ты можешь поиграть молча полчасика?

- Полчасика? На часиках стрелочки. Две стрелочки! Тик-так, тик-так...

- Ыыыы...

К счастью, есть Саша, мой спаситель, мой избавитель. К двум часам, когда старший сын приходит из школы, я уже с трудом ворочаю измочаленным мозгом. И Александр дает мне передышку, забирая младшего на прогулку во двор.

Через приоткрытое окно слышен все тот же непрекращающийся детский щебет, жужжание, дрребежжание, песнопение:

- Такая-сякая, сбежала из двойца. Такая-сякая, и съела кузнеца!

- Лев! Ну, ты можешь помолчать хоть одну минутку! – не выдерживает уже Саша.

- Одну минутку? Смотри, один пальчик. Смотри, пять пальчиков. Помолчать пять минуток?!

- О, пять минуток было бы великолепно!

- Лёва помолчит пять минуток. Лёва помолчит. Попозже...

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует...

Предшествующую публикацию см. здесь.