Между двух огней

Вокруг да около этой темы я ходила два с лишним года. Говорить о разводе, о детях в распадающейся и постразводной семье очень сложно. Многие тематические вопросы оказываются слишком личными, многие – слишком глобальными. Но все-таки рискну. Статистика говорит, что для половины отечественных семей с детьми этот разговор ой как актуален. Восемь лет назад и мы внесли свою лепту в эту печальную статистику. Саша только-только поступил в первый класс.

Саша только поступил в первый класс, и жизнь его была нелегкой – родители ссорились. Это сказывалось на всем – на каждодневном настроении, на успеваемости, даже на внешнем виде. В шесть лет он был маленьким крючком – так сутулился. Именно поэтому я была уверена тогда и уверена сейчас: если двое взрослых категорически не способны прийти к компромиссу и мирному существованию, сохранять семью под предлогом «ради детей» - смысла нет. Рядом с несчастливыми родителями дети счастливы не бывают.

Конечно, развод им, маленьким, любящим и папу, и маму, тоже счастья не добавляет. Особенно если начинается перетягивание каната, если ребенок встает перед необходимостью занять чью-то сторону. Нам с Сашиным отцом хватило ума дележом не заниматься. Развод — это точка, поздно выяснять отношения. А ребенок, он остается — общий, нуждающийся и в папе, и в маме.

Конечно, дети всегда спрашивают о причинах развода. Александру мы постарались объяснить, что родители — слишком разные люди, чтобы жить вместе. И сумели воздержаться от личных оценок. Сын не плакал, не просил воссоединения, но все же на общих воскресных прогулках, которые, в отличие от совместной жизни, проходили мирно, неоднократно вздыхал:

- Хорошо, как будто мы снова одна семья.

- К сожалению, дружить мы с папой можем, а жить в месте – нет, - был ответ. И Саша соглашался:

- Тогда давайте дружить.

Но кроме терзаний и переживаний, Александр неожиданно получил от развода и бонус — возможность манипулировать родителями. Конечно, мы чувствовали себя виноватыми перед ребенком и, как часто бывает, замаливали вину игрушками, вкусняшками, развлечениями. Отпрыск быстро заметил шаткость положения взрослых и стал хитрить. Если папа отказывал в чем-то принципиальном — обращался ко мне, и наоборот. Но связь мы поддерживали регулярно, о сыновних делах друг другу рассказывали, так что — фокус удавался редко.

Тогда пошли попытки рассорить «предков» и жалобы: «А папа сказал то-то. А мама сделала так-то». Не скрою, мне, порой, совсем не нравилось, что сделал или сказал папа. Но от любых оценок при сыне все-таки воздерживалась. Если вопрос был принципиальным, то разногласия мы решали за Сашиной спиной, тет-а-тет. Порой, кстати, оказывалось, что повода для разногласий нет, он просто выдуман.

Апогеем было выступление «Не буду приходить к тебе, буду жить с папой!» - в ответ на какую-то воспитательную ноту. Очень спокойное заявление, что по закону место проживания ребенка решают исключительно родители или суд в случае взаимного несогласия, пресекло такие грубые манипуляции раз и навсегда.

Постепенно все успокоилось, вошло в ритм. Сначала Саша большую часть времени проводил у папы, за которым была стабильная жилплощадь. Потом, когда и мои жилищные проблемы наладились, перебрался к маме. Но выходные проводились совместно или с «нежилым родителем». Получалось, что и мать, и отец присутствуют практически в равной степени. Не могу себя утешить — это все равно не полноценная семья. Какими должны быть отношения между взрослыми, между супругами, ребенок не видит, не учится. Учится отношениям после развода, но так хочется надеяться, что ему этот опыт не пригодится.

Еще через два года в Сашиной жизни появился отчим. И хотя свой второй брак я считаю удачным, а супружеские отношения — достойным примером для сыновей, все не так просто.

У Саши есть папа, родной и любимый. А мамин муж — кто ему? Чужой человек, которого он не выбирал. Я не настаивала на сближении супруга и сына, даже наоборот — в какой-то мере стояла между ними, решая все вопросы, улаживая все проблемы. Очень уж боялась, что между двумя мужчинами в семье возникнет конфликт. Что муж обидит Сашу, или Саша каким-то образом заденет отчима. Вместе мы смотрели кино, гуляли, играли в карточные игры, но один на один супруга с ребенком не оставляла. В общем, контакт получался минимальный, хотя ни одной ссоры за все эти годы действительно не случилось.

А потом родился младший сын, и стало понятно, что муж мой — очень нежный и любящий отец — для Лёвы, а я — загнанная и часто нервная мама для всех. Потому что пытаюсь отдельно позаниматься Сашей, отдельно мужем и младшеньким, а вместе – в одну цельную семью – мы никак не собираемся. Мое стояние между всеми даром не прошло.

Сама разрубила, сама попробовала и соединить. Стала просить супруга сделать с Сашей математику или отправляла их на совместные закупки. Выяснилось, что первоначальные опасения были не напрасными. Александр, уже подросток все-таки, постоянно норовил затеять спор — не ссору, но живенький такой диспут. В отношениях заискрило; я, находясь в постоянной готовности к пожаротушению, все-таки удерживалась, чтобы снова не разогнать всех по углам. Искры несколько спаяли мужчин — супруг стал больше думать о Саше, даже заступаться за него передо мной, Александр таки поверил в авторитет отчима.

Но, увы, настоящего единения все-таки не получилось. Даже когда мы со Львом уезжали на две недели, муж и старший сын прожили это время мирно, но как соседи, а не как родные люди. Хотя была, была надежда, что совместное решение бытовых вопросов немного сблизит их.

Думаю, изначально было большой ошибкой — встать стеной и считать себя гарантом мира в семье. Надо было больше доверять своим близким. Что ж, прошлого не изменишь. Но всегда можно попытаться изменить будущее.

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует.

Предшествующую публикацию см. здесь.