Нежность и жадность

Свою контузию Макс Отто фон Штирлиц получил на псковской земле. Штирлица чуть не убили под Великими Луками. Он попал там под бомбежку, но отделался контузией. В «Семнадцати мгновениях весны» у Юлиана Семёнова сказано: «В сорок втором году во время бомбежки под Великими Луками убило шофера Штирлица – тихого, вечно улыбавшегося Фрица Рошке. Парень был честный; Штирлиц знал, что он отказался стать осведомителем гестапо и не написал на него ни одного рапорта, хотя его об этом просили из IV отдела РСХА весьма настойчиво. Штирлиц, оправившись после контузии, заехал в дом под Карлсхорстом, где жила вдова Рошке...»

Татьяна Лиознова и Вячеслав Тихонов на съемке фильма «Семнадцать мгновений весны».

На долгую память

«Семнадцать мгновений весны» так бы и остались рядовой книгой, такой как «Испанский вариант», «Третья карта» или «Пароль не нужен», в которых тоже действует литературный герой Всеволод Владимиров, он же Максим Исаев, он же Штирлиц. Но режиссер Татьяна Лиознова сняла телевизионный фильм, и всё изменилось.

Это редчайшая способность оживлять литературных персонажей. На это и раньше мало кто был способен, а сейчас таких людей в России вообще не осталось.

После смерти Татьяны Лиозновой1 о режиссере сказано много добрых слов. Попутно раздалось несколько проклятий, связанных с тем, что она будто бы поэтизировала ложь.

Но все дело в том, что когда настоящий художник берется за дело, то даже выдуманное превращается в правду. Реальность отступает под натиском фантазии.

У Татьяны Лиозновой была способность насыщать свои фильмы воздухом, сосредотачиваться на мелочах и окрылять их музыкой. И при этом не повторяться. Самоповторы есть, наверное, у всех режиссеров, в том числе у великих. Но Татьяна Лиознова как-то обходилась без них. Она все время выбирала новые пути. Все время начинала заново.

Ее «Три тополя на Плющихе» или «Семнадцать мгновений весны» не просто популярные фильмы. Это часть Родины. Осколки той самой большой страны, которая распалась двадцать лет назад, но память о ней держится, в том числе, и благодаря такому кино.

Неизменный пароль

СССР покончил жизнь самоубийством, как профессор Плейшнер, выбросившись из окна в Европу. Только что была эйфория свободы, расслабленность и доверчивость, и вдруг – мгновенное озарение и последний полет. Мозги утекли, внутренние органы проданы, совесть улетучилась.

Лиознова когда-то, как это ни странно, смогла объединить нацию. Возле экрана. Если бы такой же силой обладали те, кто находился у власти, история могла бы пойти по-другому. Но в политическом смысле советская власть была немощна и бездарна. Чуда не произошло. Настоящие разведчики нового поколения оказались продажными, да к тому же еще и недалекими (совсем как Штирлиц, но не из фильма, а из анекдотов). Они внедрились во власть и высасывают из страны последние соки.

Татьяна Лиознова закончила снимать фильмы раньше, чем умер СССР. Так что ее лучшие фильмы – это лучшие части разлетевшегося на мелкие части государства, оставшиеся навсегда.

Был тихий рассказ Александра Борщаговского «Три тополя на Шаболовке». Стал нежный и одновременно пронзительный фильм «Три тополя на Плющихе». Пароль: нежность. Поэтому Татьяна Лиознова так настойчиво стремилась к тому, чтобы в фильме все-таки прозвучала популярная в то время «Нежность» («Опустела без тебя земля…») Александры Пахмутовой, Сергея Гребенникова и Николая Добронравова.

Татьяне Лиозновой была необходима хрупкая нежность, без которой невозможно было превратить просто хорошее кино в кино неповторимое. Хрупкая нежность была необходима ей даже в шпионском фильме, для чего она призвала на помощь Микаэла Таривердиева. (Одно из первых появлений будущего Штирлица у Юлиана Семёнова по совпадению тоже происходит в рассказе «Нежность»).

Сейчас те, к кому попало в лапы российское кинопроизводство, нежность заменили на жадность. Но без нежности мёртвое искусство не оживает.

Опустела без нежности земля.