«Плевок всем нам»

В те минуты, когда в Москве завершалось прощание с убитым политиком Борисом Немцовым, 3 марта в центре Пскова собрались те, кто решил почтить его память. А заодно и понять, что же происходит в России наших дней.

Полистаешь наугад - все расстрелы да застенки.
От Памира до Карпат нет невыщербленной стенки.
Вот и думается мне: до чего же я ничтожен,
если в этакой стране до сих пор не уничтожен!

Евгений Лукин

3 марта. Псков. Митинг памяти Бориса Немцова. Фото: Артём Аванесов

Этими стихами практически закрыл митинг актёр Виктор Яковлев. «Я не был увлечён личностью Немцова, но то, что происходит сейчас в стране, которую мы называем своей родиной, нам нужно переосмыслить», - обратился к собравшимся Яковлев.

А открыл митинг организатор встречи Лев Шлосберг. Незаявленный митинг, как и требовало законодательство, собрал у памятника княгине Ольге чуть менее ста человек. Шлосберг рассказал, что в марте должен был встретиться с Немцовым в радиоэфире. «Михаил Соколов пригласил на «Радио Свобода» оппозиционных депутатов-регионалов. Надеюсь, что от этой идеи он всё равно не откажется, но теперь она воплотится уже без Бориса Ефимовича», - констатировал он.

Лев Шлосберг назвал состоявшийся митинг важным, во многом именно для тех, кто не пришёл: чтобы они видели, что приходят другие. И не боятся тех, кто за нами смотрит: «Безусловно, его вели, как и нас с вами сейчас ведут. Вот в такой стране мы с вами сейчас находимся…», - сказал политик.

3 марта. Псков. Митинг памяти Бориса Немцова. Фото: Артём Аванесов

«Он был против войны, собирал подписи против Первой чеченской, в том числе и в Пскове. И до конца оставался противником войны», - отозвался Алексей Семёнов.

«Его расстреляли цинично, почти что на Лобном месте. Это плевок не только в лицо ФСБ, ФСО: это плевок всем нам. После убийства Немцова я оцениваю нынешнюю ситуацию в стране как совершенно другую», - признался Юрий Алексеев. Многие грустно и медленно кивали.

Нашёлся и один недовольный, толкнувший несколько крайних человек в толпе и возмутившийся: «Встали тут…». Последние его слова улетели вместе с ним.

Но он был один. Редкий случай, когда противников войны на пятачке площади российского города оказалось больше.