Валерий Павлов: «Общественная палата – очень удобная мишень»

Когда заходишь в кабинет секретаря Общественной палаты Псковской области, взгляд как-то сам собой упирается в небольшой портрет Владимира Путина, висящий на стене за спиной Валерия Павлова. Поэтому первым делом рефлекторно появляется желание убедить собеседника, что все его слова будут написаны без передергиваний. Из-за различных стереотипов представителей правящей партии и ярых сторонников национального лидера «Псковской губернии» это приходится делать периодически. Можно даже сказать, регулярно. Тем удивительнее была реакция Валерия Павлова, который посмотрел на меня, мягко говоря, с непониманием. Несмотря на то что было написано про Общественную палату за последнее время, к журналистам он относится положительно и по-прежнему им доверяет, хотя часто с их оценками и не согласен. Павлов ответил на все вопросы, порой даже очень эмоционально.

 Секретарь Общественной палаты Псковской области Валерий Павлов делился впечатлениями не только от работы своего объединения, но и, в том числе, от прочтения отчёта Контрольно-счетной палаты за 2015 год. Фото: Артем Аванесов

«Не чувствую никакой вины абсолютно»

- Валерий Федорович, неделю назад Елена Демченкова заявила, что выходит из состава Общественной палаты. Для вас это стало неожиданностью?

- В составе Общественной палаты люди оказались очень разные. Мне как секретарю палаты порой очень трудно привести все мнения к общему знаменателю. Люди верят в непогрешимость своих взглядов, поэтому воспринимают друг друга по-разному. Кроме того, проблема отцов и детей была всегда. Не зря сказано: если бы молодость знала, а старость могла… Я звонил Лене, спрашивал у нее: «Что случилось? Ну, написала заявление, а каковы мотивы?» Она ответила, что пунктов за то, чтобы остаться, значительно меньше, чем за то, чтобы уйти. Причём пообещала довести до конца ту работу, что уже начала. Я предложил ей не горячиться и подумать, а что меняет ее шаг? Хотя, в конце концов, это ее право.

Я работаю в Общественной палате уже третий созыв, и за это время у нас ушло много людей, которые получили различные административные и общественные должности. У нас ведь начинала Ульяна Михайлова, которая стала потом областным депутатом. У нас был Костя Калиниченко, который теперь возглавляет управление юстиции. Сюда можно добавить Игоря Дитриха, ставшего сначала городским депутатом, а потом областным. Я думаю, у нас еще уйдут люди. Алина Чернова в дальнейшем уйдет, ее обязательно заметят.

- Одно дело, когда их куда-то забирают, другое – когда сами уходят. Вы чувствуете свою вину в том, что Демченкова ушла?

- Нет, не чувствую никакой вины абсолютно. У Елены всегда были свои взгляды на какие-то вещи. Это её право. Но есть и другие мнения. Если ей не удается провести какие-то решения, что поделать? А почему я не должен слушать, например, Елену Александровну Косенкову? У нее за плечами опыта побольше, чем у некоторых. Когда молодые ребята начинают что-то резко говорить, Косенкову довольно трудно повернуть в другую сторону. Или вот есть генерал-лейтенант Валентин Петрович Костенко. Ну, слушайте, это боевой офицер. Как этих людей не учитывать и не уважать? Слишком разные, да. Но они говорят правду. Хотя точки зрения часто не совпадают.

Вот мы принимали не очень приятный закон о капитальном ремонте многоквартирных домов…

- После того, как вы повторно внесли его на рассмотрение областных депутатов, на Общественную палату спустили много собак.

- Мы что сделали? Пригласили на пленарное заседание представителей всех партий, всех депутатов и попросили их высказаться. У Общественной палаты прав-то очень мало. Это площадка для дискуссий. Наши решения носят рекомендательный характер. Мы исходили из того, что если сейчас не вмешаться в процедуру капремонта, то у нас через десять лет хрущевские дома начнут складываться. И те, кто кричит, что их грабят, будут причитать, что ничего не делается. Да, на нас тогда спустили всех собак. И знаете, кто тогда к нам пришел на помощь? Нелюбимый многими Лев Маркович Шлосберг (лидер регионального отделения партии «Яблоко». – В.К.). Пока одни бегали и раздавали популистские листочки с обвинениями, Шлосберг сел с нами и за две недели проработал тридцать листов поправок в этот закон. Кроме уважения, у меня эти действия ничего не могут вызывать. Он вёл конкретную работу.

- То есть вы решили, что плохой закон лучше, чем его отсутствие?

- Да, именно. Самое главное, что закон можно дорабатывать. Говорят, что этот закон – плацдарм для коррупции. Братцы дорогие, что ж вы хотите все на Общественную палату повесить? У нас есть прокуратура, ФСБ, полиция… Смотрите, чтобы закон выполнялся.

Я вот тут случайно открыл отчет Контрольно-счетной палаты за 2015 год, страницы 62-68 – Псковский академический театр драмы. Я 18 лет проработал директором театра, у меня язык не повернётся сказать про него что-то плохое. Я вообще стараюсь эту тему не обсуждать. Но когда я читаю, что за два года нецелевое использование средств составило 22 миллиона, у меня глаз выпадает. Как это может быть? Почему никто не дал этому оценку?

- Как думаете, по театру проведут нормальное расследование? За Изборск вроде взялись, а про театр до конца непонятно.

- Надеюсь, будет. Я считаю, что когда у художественного руководителя зарплата 200 тысяч, а у народного артиста десять – это неправильно. Основная фигура – это артист, он играет в спектакле. У нас в свое время у народных артистов было по 17 тысяч, у главного художника и главного режиссера, покойного Вадима Радуна, тоже по 17. У заслуженного артиста – 12 тысяч. Да, было другое время, но все же. Но чтобы у меня было 200 тысяч, а у артиста 10 – это ни в какие ворота не лезет. Но разбирательством по таким вещам должны заниматься компетентные органы, а не Общественная палата.

Я приходил с коллегами в театр, смотрел на некоторые вещи, и они мне были непонятны. Зачем закрыли оркестровую яму? Это же влияет на акустику.

- Кстати, недавно великолукский театр отменил свой визит в Псков, сославшись именно на плохую акустику.

- Володя, в нашем театре была лучшая акустика в области. Но потом залили низ бетоном… А на акустику влияет даже занавес, даже обшивка кресел. Зачем яму оркестровую ликвидировали? Непонятно. Зачем закрыли один «карман»? Откуда декорации-то выносить? Непонятно… Кто все это сделал? Мне кажется, люди, реконструировавшие театр, думали, что перед ними банно-прачечный комбинат.

Обещал не говорить про театр, но, видимо, не могу, уж простите.

У меня к Елене Демченковой претензий нет. Не надо ничего драматизировать, она решила приложить свои силы и способности в другом направлении. Но она потом поймет, что опыта, наработанного в Общественной палате, у нее никто отнять не сможет.

«У меня такая Лена дома сидит»

- Аргументируя свой уход, Демченкова написала, что Общественная палата представляет собой не коллегиальный орган, а собрание «уважаемых людей». Вы с такой оценкой, наверное, не согласитесь?

- Знаете, это её видение. Есть же и иные мнения. Обратитесь к другим представителям Общественной палаты. К той же Наталье Алексеевне Никифоровой, которая 15 лет возглавляла наше городское телевидение «Телеком». Она по-другому смотрит на вещи. Батов – по-своему. Общественные мнения очень трудно консолидировать, очень много амбиций. Нам пока не хватает того, чтобы люди друг друга слышали. Люди, безусловно, талантливые. В этом частично и проблема. Таких людей объединить сложнее.

- Елена также жаловалась, что решения по всем вопросам постоянно отсылаются на доработку и их окончательная судьба многим членам палаты неизвестна.

- Ну, это неправда. Батов сколько писал обращений. В последний раз ему отослал текст документа, спросил его: согласен ли он в таком виде посылать? Что еще надо от Общественной палаты? Что за ерунда? На последнем заседании мы обсуждали много вопросов по медицине. Очень резко выступил врач областной больницы Волков. Я ему предложил: Анатолий Петрович, доработай проект постановления, ради бога. Вместе с Невалённой, она доверенное лицо президента, пожалуйста.

Если у Лены складывается такое впечатление, то это ее видение. У меня нет сомнений, что она хочет как лучше. У меня такая Лена дома сидит, которая своему начальнику таможни говорит, мол, у вас там грузы прошли, почему они не оформлены? Как он будет к ней относиться?

У нас есть практика пятого числа каждого месяца направлять губернатору все наши постановления, кому и что мы рекомендовали. Как я понимаю, Жаворонкову (заместитель губернатораэ – В.К.) поручено контролировать, как выполняются наши рекомендации. Но губернатор может и не воспользоваться нашими предложениями. Он же в конечном счете несет ответственность за последствия своих решений. Но мы всегда можем сказать: «А мы вам писали! Чего ж вы нас не послушали?»

- Часто приходится вопрошать таким образом?

- Скажу, что губернатор внимательно относится к рекомендациям Общественной палаты… Я вот могу сказать, что среди депутатов сидят злые ангажированные люди, но разве они тогда в следующий раз пропустят наше предложение? Надо учитывать их накопленный опыт и взгляды. Порой приходится идти на какие-то уступки.

Вот опять же, взять Льва Марковича. Сколько он анализирует материалов, потом выступает с ними, при этом понимает, что на голосовании его не поддержат. Но это же всё не зря. Люди прочитают и задумаются, понимаешь? Главное, повторюсь, чтобы люди друг друга слышали.

- Но выходит, что не особо слышат: выйти из Общественной палаты хотела не только Демченкова…

- А я вам скажу, что будет. Ну, уйдет 4-5 человек, все они из губернаторского списка. Тем самым они в определенном смысле подставляют губернатора. Он назначит следующих представителей, вот и всё. Не думаю, что будут еще уходить. Лена просто самая категоричная. Зачем уходить Батову? Ему это не нужно. Он прекрасно может продвинуть свои мысли через «Свободный берег». У того же Константинова свое СМИ, он может там напечатать, что ему нужно. Хорошо, хлопнули дверью, ушли, а дальше-то что? А почему не использовать эту площадку, почему не поработать на ней?

- Так они говорят, что не работает площадка, Валерий Федорович.

- Да ладно! Нет, тогда давайте называть вещи своими именами. Не работает так, как они этого требуют. Но это не их личная площадка. Пусть работают, учитывая другие мнения.

- Вас не смущает, что почти все публикации в региональных СМИ про Общественную палату носят в лучшем случае характер троллинга или издевки? Даже издания, которые острого слова не напишут без отмашки областной администрации, позволяют себе глумиться над палатой. Разве это не оценка работы?

- А с какой стати наши СМИ берут на себя роль истины в последней инстанции? Пусть пишут что хотят. А если у вас есть своя «кочка» зрения, то ради бога.

- Но эта «кочка» зрения совпадает сразу у всех СМИ, вот что странно…

- Знаете, Общественную палату клевать легче всего. Пусть попробуют поклевать, например… Не буду называть фамилию, чтоб никого не обидеть, быстро наклюются. Мы в этом смысле очень удобная мишень.

Но дело не в этом. Мы работаем в рамках областного закона об Общественной палате. Наши решения носят ре-ко-мен-да-тель-ный характер. И это правильно. Знаете, что может получиться, если дать Общественной палате карательные функции? Тут начнут лоббировать совсем других товарищей.

Да и потом, Общественная палата – дело довольно новое…

- Ну, семь лет прошло, не так уж и мало.

- А разве это срок по сравнению с парламентаризмом и командно-административной системой? Но надо работать, а не говорить «я уйду». Это легче всего. Шлосберг вот никуда не уходил. Он понимал, что находится в парламенте в одиночестве? Понимал, конечно. А говорить «отдайте мои куклы и мои игрушки, я с вами не играю» – это неправильный подход.

- Вы постоянно говорите, что необходимо консолидировать мнения. По-вашему, конфликт между ветеранами и молодежью Общественной палаты может когда-нибудь исчезнуть?

- Надо потерпеть, время должно пройти.

- Сколько?

- Я думаю, что через пять лет все будет уже по-другому. Время неумолимо, ветеранов будет становиться все меньше. Сейчас важно, чтобы появились общественно активные люди. Но об этом надо заботиться, чтобы они заранее работали. Например, в качестве волонтеров. Человеческий базис надо заранее готовить и формировать.

- То есть пока палата не стала локомотивом гражданского сознания, о котором говорил губернатор?

- Люди старшего поколения не считают, что они не «локомотив». У нас есть люди очень действенные. Та же Косенкова. Извините, «Славянка» - процветающее предприятие, несмотря на кризис, санкции и все прочее. Все наши заседания проходят очень культурно. У нас нет хамства. Никто не позволяет себе выступления: «Что ты там наговорил, я сейчас тебе уши оторву».

- На областной парламент намекает?

- Я не хочу проводить никаких параллелей. У нас в палате существует культура общения. Потом, написал журналист что-то не так – он же живой человек, может заблуждаться. Когда человек пишет об искусстве, он считает, что всё понимает. Да ни черта он не понимает! О спектакле должен писать искусствовед или критик, а не журналист, который сегодня пишет про молоко, завтра – про крепость в Изборске, а послезавтра – про свинокомплекс. Ну, не может человек разбираться во всем. Это очень редко бывает. У нас же – сплошь и рядом.

Причем я сам всегда пытаюсь понять, почему человек так написал, так услышал. Не беру уж совсем крайние случаи. Когда в областной газете пишут, что Курбатов по просьбе правнука ТолстоВА читает в Ясной поляне «Войну и мир»… Ну, все-таки, наверное, Толстого? Это чудовищно, конечно. Ну, давайте раздуем из этого скандал. Давайте сделаем трагедию. Зачем? Не надо.

«Мы легко можем расходиться во взглядах с губернатором»

- Мы с вами говорили про законодательную инициативу Общественной палаты по капремонту многоквартирных домов. А помните, как в апреле 2015 года у нас перетряхивали штат уполномоченных? Омбудсменом по правам человека тогда стал Дмитрий Шахов. Альтернатива ему была в лице Геннадия Подзноева, которого проталкивал губернатор Турчак. В то же время, по информации «Псковской губернии», к вам обращался председатель наблюдательной комиссии Псковской области в местах принудительного содержания Юрий Крупенин с просьбой выдвинуть тогда еще действовавшего уполномоченного по защите прав человека Виктора Иванова. Вы отказали. Почему?

- Знаете, Крупенин ко мне не обращался.

- Странно, в беседе со мной он говорил обратное.

- Юрий Александрович человек очень уважаемый. Я его знаю еще капитаном ВДВ. Потом он очень долго возглавлял фонд культуры. Но в дальнейшем он тяжело заболел, перенес много операций. Да, они с Ивановым были хорошие друганы... И тут я читаю в вашей газете, что Павлов отказал… Но он со мной по этой теме не разговаривал. Я не стал его долбать по этому поводу, хотя мог бы на какой-нибудь выставке сказать: «Юр, что ты несешь?» Но я знал, что он смертельно болен. Зачем нам был нужен этот разговор? Я промолчал. Где-то полгода назад Юры не стало… Да и по поводу Иванова было понятно, что у него пенсионный возраст и его назначать не будут.

- К вам вообще с кандидатурами по омбудсменам кто-нибудь обращался?

- Нет.

- То есть все разговоры, что палата пошла на поводу у губернатора, были неправдой?

- Ну, я же вам говорю. Мы легко можем расходиться во взглядах с губернатором. Почему нет? Мы можем ему сказать, что вот это неправильно, что, мы считаем, надо сделать по-другому.

- Что бы вы поставили себе и своим коллегам в качестве главной заслуги за прошедшие два созыва, в которых вы являлись секретарем?

- Заслуги… Наверное, это очень громко сказано. Со стороны виднее. Вы лучше с людьми поговорите, с другими членами Общественной палаты. Я считаю, что по многим вопросам мы с коллегами сумели найти общий язык. Палата должна дать возможность открыто высказываться на своих пленарных заседаниях и многочисленных круглых столах. У нас это получается.