Откуда мы?

Эрнст Мулдашев,
доктор медицинских наук,
профессор.

(Окончание, начало в №№ 47 -17)

Обезьяна из человека или человек из обезьяны?

Из школьной программы все мы знаем, что человек произошел от обезьяны. А Рудольф Штайнер, проанализировавший «Хронику Акаши» («Из летописи мира», 1992, с. 67, 68), считает, что обезьяна произошла от человека. Автор пишет следующее: «Дальнейшее развитие стало возможным только за счет того, что часть человеческих существ достигла высшей ступени за счет других. Сначала пришлось пожертвовать теми, кто был лишен духа. Смешение с ними в целях размножения низвело бы более развитых людей на их ступень. Поэтому все, кто мог воспринять дух, были от них отделены. Вследствие этого они погружались все ниже и ниже на ступень животных. Таким образом, наряду с человеком образовались человекообразные животные. Человек оставил за собой, так сказать, на своем пути часть своих братьев, чтобы самому подняться выше. Такими людьми минувшей эпохи, прошедшими обратное развитие, являются обезьяны. Как человек был некогда менее совершенным, чем теперь, так обезьяны были некогда совершеннее, чем теперь».

Если верить Рудольфу Штайнеру, то обезьяны произошли от человека, а современные дикари Индонезии, Амазонки и Африки находятся на стадии постепенного перехода в обезьяноподобные существа.

Можно также думать, что снежный человек является одной из ветвей одичавшего человека.

Так ли это? Утверждать что-либо трудно. Но гипотеза о происхождении обезьяны из человека не менее убедительна, чем человека из обезьяны, потому что в природе, кроме прогрессивного эволюционного процесса, существует и регрессивный эволюционный процесс, название которого в отношении человечества — одичание.

Кто они, дикари?

В настоящее время дикие и полудикие племена можно встретить в Индонезии, Новой Гвинее, Австралии, Вьетнаме, Чили, Бразилии, Перу, Боливии, Эквадоре, Сибири и многих странах Африки.

Изучая литературу, мы поняли, что среди современных дикарей есть потомки трех основных рас на земле: лемурийцев, атлантов, арийцев.

Наиболее удивительно говорить о том, что среди дикарей в настоящее время можно обнаружить потомков далеких и величественных лемурийцев. Но Е. П. Блаватская («Тайная доктрина», 1937, т. 2, с. 286) прямо пишет, что плоскоголовые аборигены Австралии являются прямыми потомками лемурийцев.

Наибольшая часть дикарей представлена, на наш взгляд, все же арийцами. Причем, я думаю, на островах Тихого океана, как изолятах, можно встретить ранних арийцев, одичавших в незапамятные времена первых тысячелетий после всемирного потопа. Сравнительно ранними арийцами могут быть некоторые дикари Африки, не укладывающиеся в офтальмогеометрическую схему. Та же офтальмогеометрическая схема подсказывает, что дикари Южной Америки, некоторые дикари Австралии, Новой Зеландии, Индонезии и Сибири являются сравнительно поздними арийцами, теми, которые начали распространяться по земному шару с Тибета 18 000 лет тому назад.

Хотя именно эта тибетская волна дала прогресс нашей арийской цивилизации, не каждая группа людей после миграции в разные регионы земли смогла избежать регрессивного эволюционного процесса с переходом в одичание. Например, аборигены Амазонки по офтальмо-геометрической схеме имеют единый корень с японцами и финнами, но отличаются от них полнейшей дикостью.

Итак, проблема дикарей на земле является интереснейшей и сложнейшей научной проблемой и, видимо, ждет своих исследователей.

Выживут ли дикари?

Для ответа на этот вопрос я позволю себе привести два примера. Несколько лет назад нас с доктором А. Ю. Салиховым пригласили для показа наших новых глазных операций в город Манаус (Бразилия), расположенный в самом центре бассейна Амазонки. Через неделю напряженного хирургического труда нас повезли на лодках в глубь амазонских джунглей, чтобы показать местную экзотику.

Ночью нам предложили поохотиться на крокодилов. Оказывается, при свете галогеновой лампы у крокодила зеленым светом светятся глаза, и на моторной лодке можно подплыть к нему буквально вплотную. Ослепленного светом крокодила можно ткнуть палкой, а маленького крокодильчика можно даже поймать руками. Охота на крокодилов запрещена, поэтому мы ограничивались только леденящим душу нарушением покоя огромных рептилий. Но меня поразило огромное число крокодилов: каждые 150—200 метров можно было видеть светящиеся крокодильи глаза.

Утром доктор А. Ю. Салихов наловил на удочку пираний, используя в качестве приманки остатки пищи со стола. Мы засунули в рот полуживой пиранье ветку с палец толщиной, которую она перекусила легким движением страшных челюстей.

Далее нам решили показать местных полудиких индейцев. Когда мы подплывали к их деревушке, гид сказал, что вчера здесь видели огромную анаконду около 20 метров длиной.

Предельная убогость отличала индейские жилища. Они были сколочены из досок, напоминали сарайчики для кур и были установлены на невысокие сваи над поверхностью воды у берега. Индейцы справляли нужду через отверстие в полу и оттуда же брали воду для питья. Циновка и небольшой набор посуды составляли весь домашний скарб. Трусы и майка — набор необходимой одежды. Температура на Амазонке стабильная и держится на уровне 30—35 градусов. Здесь нет комаров и других кровососущих насекомых.

Амазонские индейцы живут за счет сбора латекса с каучуковых деревьев и рыбной ловли. Они ставят сети, сплетенные из веревок, на рыбу-пираруку, вес которой достигнет 300 килограммов. Если поймали рыбу — едят ее всей деревней, если нет — все голодают.

— Скажите, — спросил я одного из индейцев, мало-мальски говорившего по-английски, — крокодилы и анаконды нападают на людей?

— Конечно, — ответил индеец. — Крокодилы едят женщин, а анаконды — мужчин.

— Почему так выборочно?

— А вон, посмотрите на мою вторую жену, — кивнул головой индеец в сторону реки. — Она моет посуду на берегу. Так же моя первая жена мыла посуду на берегу, когда к ней незаметно подплыл крокодил, утащил ее в воду и растерзал.

— И часто такое случается?

— Часто, очень часто. У моего соседа крокодил съел двух жен. Много детей было съедено крокодилами.

— А вы бойтесь за свою вторую жену?

— Боюсь, конечно. Но, наверное, ее тоже съест крокодил. Один раз уже нападал, но она убежала. Женщина ведь должна мыть посуду на берегу. Если и ее съест крокодил, то я возьму третью, — угрюмо проговорил индеец.

— А анаконды нападают на мужчин?

— Да, много мужчин гибнет от анаконд в сельве.

— Почему?

— Вы, наверное, видели, что сельва очень густая. Ходить по ней можно только по тропинкам. Все звери ходят по тропинкам. Мы, мужчины, тоже ходим по этим тропинкам, когда собираем латекс. А змея-анаконда находит такую тропинку, повисает на деревьях над ней и ждет добычу. Анаконда нападает на все живое: будь то человек, будь то тапир (дикая свинья)... Вот в прошлом году анаконда проглотила моего двоюродного брата, только фуражка осталась. До этого в сельве исчез его сын. Тоже анаконда...

— А анаконды большие?

— Есть очень большие, а есть и поменьше, которые глотают только детей.

— У вас есть ружья, чтобы защищаться?

— Нет, ружей у нас нет. У нас есть только это, — индеец показал на свою лачугу.

— Почему у вас нет ружей?

— Это очень дорого.

— Неужели трудно заработать на ружье? — настаивал я.

—Ну в конце концов, рыбу можно коптить, солить и продавать в городе, а не сразу съедать всей деревней. Можно делать мебель из красного дерева и продавать ее. Можно делать поделки из дерева или чучела пираний — они должны пользоваться спросом. Можно собирать и продавать дикие плоды. Можно выращивать маис, сахарный тростник, кофе, какао, ананасы... Почему вы не делаете этого?

— Мы не умеем этого, — грустно сказал индеец.

— Среди вас есть образованные люди?

— Нет.

— Все безграмотные? Вы не умеете читать?

— Да.

— У вас есть вождь?

— Да.

— Он, наверное, умеет читать и писать?

— Нет. Он живет, как и мы, — проговорил индеец.

— А откуда вы знаете английский язык?

— Еще мальчиком я ушел в город и много лет прожил рядом с туристическим отелем. Там я научился говорить по-английски.

— Чем вы занимались в городе? — продолжал настойчиво расспрашивать я.

— Просил милостыню, помогал носить чемоданы, убирал мусор, — сказал индеец.

— А где жили?

— На улице... Потом сделал дом из ящиков.

— А государство пытается дать вам образование, научить жить, как белые люди?

— Да. Но мы не умеем жить, как белые люди.

Я замолчал. Глухая безысходность сквозила от этого человека. Мне стало жалко его. Хотелось помочь. Я понимал, что эти люди не выдерживают контакта с белыми людьми; они начинают чувствовать психологически давящий комплекс неполноценности и от этого еще быстрее деградируют и вымирают. Эти люди еще не совсем одичали, еще не полностью живут инстинктами, они еще способны чувствовать унижение от своей недоразвитости. Эти люди, наверное, были счастливы среди дикой природы, чувствовали свое превосходство над дикими зверями. Они, наверное, и не предполагали, что другие группы людей ушли далеко вперед: создали механизмы, образование, построили города и т.п. Возможно, в глубине души они туманно осознают, что время безвозвратно потеряно, что они сладко и бездарно катились по регрессивному наклону эволюции, все более и более забывая своих великих предков и все более и более приближаясь к дикой бездуховной природе. Эти люди, конечно же, не понимают того, что эволюция не терпит стабильного состояния, что есть только два выбора — прогресс или регресс, а для прогресса нужно делать усилия, огромные усилия.

Факторы одичания

Как мы уже отмечали, одним из главных факторов одичания является праздность далеких предков. Праздность всегда регрессивна, потому что человек заложен как саморазвивающееся (прогрессирующее) начало. Сменяющие друг друга праздные поколения даже не замечают того, что у них постепенно деградируют многие духовные элементы, прежде всего воля, а вслед за этим деградирует и мозг. Из поколения в поколение становится все меньше способных людей, в людях все более начинает превалировать животный элемент (поесть, поспать, размножаться и т. д.).

Другим фактором одичания является, на наш взгляд, изолированность. Подтверждением этому служит то, что большинство жителей мелких изолированных островов являются дикарями. В этой связи следует также отметить, что желание некоторых малых народов, например Чечни, самоизолироваться в виде суверенного государства может быть регрессивным фактором, так как смешение кровей и более динамичная жизнь в пределах большого государства всегда способствует прогрессу.

Следующим фактором одичания является фанатично тоталитарный характер правления в некоторых государствах или племенах. Правитель пропагандирует какую-либо теорию или факт (коммунизм, религия, шаманство, жертвоприношение и проч.) и создает тоталитарное общество, основанное на фанатичной вере в эту теорию или факт. Все несогласные преследуются и уничтожаются. Прежде всего преследованиям подвергаются наиболее способные люди, духовный уровень которых выше фанатизма и по отношению к которым правящая верхушка испытывает чувство зависти. Постепенно количество способных людей уменьшается, в обществе все более прогрессируют дикие законы и дикие обычаи. Примерами такого рода могут служить СССР (ленинские и сталинские репрессии, которые привели к резкой деградации, прежде всего, деревенского населения и превратили страну из крупнейшего экспортера зерна в импортера) и Ирак (фанатичная мусульманская вера).

И наконец, важнейшим фактором одичания являются глобальные катастрофы, которые повергают выживших людей в условия примитивных способов производства. И только огромная воля и предприимчивость могут спасти людей от быстрого наступления одичания.